Пора переходить к трипам без кислоты (с) Кен Кизи
Урод сглотнул слюну и протянул свои тонкие узловатые пальцы с грязными нестрижеными ногтями к вещице. Заметив это движение Барыга ловко спрятал вещицу – маленький золотой брелок в форме стрекозы, в карман.
- Сколько? - хрипло спросил Урод.
- Ну как… - Барыга изобразил на лице задумчивость. – ну положим золота тут на 300 гусиных ну и пять дисков за историю.
- Триста и пять… А что хоть за история, что столько просишь. – Урод уставился на Барыгу мутными глазами, в ореоле пунцовых синяков. Его зрачки были неестественно расширены.
Барыга ухмыльнулся.
- Ну ок. Для затравочки. Чтоб ты понял, что не фуфло толкаю. Стою на остановке, на Дальнем массиве. Тут слышу хриплый, но точно девчачий голос наваливает. Мол её пожизни и в лицо били, и в живот и по голове. – тут Барыга похабно заржал и продолжил. Обрачиваюсь стоит писюха. Ну восемнадцати нет точно и наваливает подружаням, какую-то сердечную стори.
Урод слушал Барыгу внимательно, изредка делая жующие движения тонкими герпесными губами с язвочками заедин по краям.
- Девочка мелкая. Но по голосу слышно стержень есть. Говорит как напильником по ржавому железу скрежещет. Ну слушаю дальше. Типа позвонил ей её... Гуси называвют это “я с ним гуляю”. И мол поставил условие, мол я свалю и все такое, только прими этот подарок. Ну стрекозу эту всмысле. Я так понял, что по его вине ей макияж и попортили. Ну типа приняла она конечно подарок, ну а хахаля своего послала. И вот жалуется подружаням, мол какая она несчастная, подарочек этот даже видеть не хочет. Ну тут на сцену и вышел я. Такая где-то история.
Урод втянул воздух носом, будто принюхиваясь.
- И за сколько ты этот подарочек взял?
- А это уважаемый коммерческая тайна. Да не думай. Я гуседеньгами не промышляю. Только - диски. Даю тебе по себестоимости. Почти…
- У меня нет гуседенег. Даю тебе восемь дисков. Пять за историю, три за вещь.
- Диск за сотню. Ну и курс у тебя. И вообще откуда у ТЕБЯ столько дисков.
- Где я беру, там тебе точно не взять. Съедят. Нормальный курс. Никто тебе на кануне Йоля диск и за две сотни не отдаст.
- Ладно. Отдаю как постоянному клиенту.
Барыга проятнул руку, и на неё упало восемь металических кругляшей. Сбросив монеты в карман, он отдал стрекозу Уроду. Тот взял вещицу и прижав руки к груди, не прощаясь развернулся и зашагал быстрым шагом по улице.
Барыга проводил взглядом лохматую с неимоверно жирными потерявшими цвет волосами голову, что росла из подточеного молью бурого пальто. Достал влажные салфетки и вытер руки.
Барыге припомнился спор между двумя магистрами. Один утверждал, что диски теряют всякую связь с историями в которых участвуют касаясь других дисков. Другой же кричал, мол “диски не пахнут” – вообще не несут и следа каких-то там историй, переживаний, прицепившимся к ним ошметкам чьего-то Я. И этот факт очень радовал Барыгу.
- Сколько? - хрипло спросил Урод.
- Ну как… - Барыга изобразил на лице задумчивость. – ну положим золота тут на 300 гусиных ну и пять дисков за историю.
- Триста и пять… А что хоть за история, что столько просишь. – Урод уставился на Барыгу мутными глазами, в ореоле пунцовых синяков. Его зрачки были неестественно расширены.
Барыга ухмыльнулся.
- Ну ок. Для затравочки. Чтоб ты понял, что не фуфло толкаю. Стою на остановке, на Дальнем массиве. Тут слышу хриплый, но точно девчачий голос наваливает. Мол её пожизни и в лицо били, и в живот и по голове. – тут Барыга похабно заржал и продолжил. Обрачиваюсь стоит писюха. Ну восемнадцати нет точно и наваливает подружаням, какую-то сердечную стори.
Урод слушал Барыгу внимательно, изредка делая жующие движения тонкими герпесными губами с язвочками заедин по краям.
- Девочка мелкая. Но по голосу слышно стержень есть. Говорит как напильником по ржавому железу скрежещет. Ну слушаю дальше. Типа позвонил ей её... Гуси называвют это “я с ним гуляю”. И мол поставил условие, мол я свалю и все такое, только прими этот подарок. Ну стрекозу эту всмысле. Я так понял, что по его вине ей макияж и попортили. Ну типа приняла она конечно подарок, ну а хахаля своего послала. И вот жалуется подружаням, мол какая она несчастная, подарочек этот даже видеть не хочет. Ну тут на сцену и вышел я. Такая где-то история.
Урод втянул воздух носом, будто принюхиваясь.
- И за сколько ты этот подарочек взял?
- А это уважаемый коммерческая тайна. Да не думай. Я гуседеньгами не промышляю. Только - диски. Даю тебе по себестоимости. Почти…
- У меня нет гуседенег. Даю тебе восемь дисков. Пять за историю, три за вещь.
- Диск за сотню. Ну и курс у тебя. И вообще откуда у ТЕБЯ столько дисков.
- Где я беру, там тебе точно не взять. Съедят. Нормальный курс. Никто тебе на кануне Йоля диск и за две сотни не отдаст.
- Ладно. Отдаю как постоянному клиенту.
Барыга проятнул руку, и на неё упало восемь металических кругляшей. Сбросив монеты в карман, он отдал стрекозу Уроду. Тот взял вещицу и прижав руки к груди, не прощаясь развернулся и зашагал быстрым шагом по улице.
Барыга проводил взглядом лохматую с неимоверно жирными потерявшими цвет волосами голову, что росла из подточеного молью бурого пальто. Достал влажные салфетки и вытер руки.
Барыге припомнился спор между двумя магистрами. Один утверждал, что диски теряют всякую связь с историями в которых участвуют касаясь других дисков. Другой же кричал, мол “диски не пахнут” – вообще не несут и следа каких-то там историй, переживаний, прицепившимся к ним ошметкам чьего-то Я. И этот факт очень радовал Барыгу.